Обозреватель «АиФ» сутки провёл в одном из самых опасных городов мира — иракском Киркуке. И понял: из ада выхода нет…
…7.30. Город Эрбиль. К моему отелю подъезжает машина. За рулём Горан — сотрудник местных спецслужб. Его отец был фанатом югославского кино, поэтому у Горана столь необычное для Ирака имя. Дорога в Киркук занимает часа полтора… доехали бы быстрее, но нужно тормозить на блокпостах.
— Видишь вон тот ресторан «Абдулла»? — проводит экскурсию Горан. — Его уже взрывали. Праздновали свадьбу, ворвался смертник — сто человек погибло. Ту закусочную слева обстреляли боевики в масках — было много убитых. А на это кафе никто не нападает. Либо хозяин платит повстанцам, либо у него родственники в «Аль-Каиде». Трудно понять.
«Пусть убираются отсюда!»
Шоссе идёт вдоль нефтяных полей Киркука: тут сосредоточена половина запасов всей иракской нефти. Вдали горят факелы. У обочины остов «Тойоты» — вчера наскочила на мину. Воздух напоён нефтью. У неё даже запах маслянистый, густой. Деньги не пахнут? Нет… это неправда.
8.45. Нас тормозят на въезде в Киркук. Здесь американцы — блокпост напоминает крепость: мешки с песком, бетонные блоки, вышка и пулемёты. Основная база за городом: армия США не может оставить без своего присутствия нефтяной город. Забирают документы — Горан нервничает.
— Мы в своей стране не хозяева, даже не гости, — злится он. — Обслуживающий персонал. Я ощущаю себя человеком второго сорта.
Американец возвращает мой паспорт, смотрит в лицо.
— Какого чёрта вы туда едете? — спрашивает он меня.
— Посмотреть, как удачно вы построили демократию…
Солдат усмехается и машет рукой. У него есть чувство юмора.
9.10. Мы внутри Киркука. Город завален грудами мусора, гниющих отбросов. Обветшалые дома, стены со следами от пуль. Люди не улыбаются, смотрят исподлобья: напряжение разлито в воздухе. При власти Саддама Хусейна город-миллионник процветал: нефтяных денег ему хватало даже на фонтаны. Сейчас здесь в избытке только одно — ненависть. Останавливаемся у дома брата Горана: надо менять машину.
— Слишком много людей в Эрбиле видели, что я еду с иностранцем, — объясняет он. — Могли сообщить боевикам цвет и модель автомобиля. Тут следует быть осторожным. Иностранец у нас — дорогой товар.
Всё правильно. Если европейца в Ираке похищает «Аль-Каида», то финал один — запись видеоролика: человеку перерезают горло. Другие группировки «добрее» — есть шанс, что выкупят. Недавно в Киркуке повстанцы похитили группу девушек, дочерей бизнесменов. Их вернули живыми: правда, пришлось освободить из тюрьмы
2115
пять женщин, арестованных за связь с боевиками.
9.35. Горан выходит из дома с новостью — только что в Киркуке рванули три машины, начинённые динамитом. Полсотни раненых. У ворот притормаживает джип, набитый иракскими солдатами. Форма — как у американцев, только нашивка на рукаве с другим флагом и автоматы Калашникова. Говорю с командиром. Он при Саддаме сидел в тюрьме.
— Сейчас лучше?
— Хуже. Когда был Саддам, я мог ночью без проблем ехать в Багдад. Теперь за миллион долларов не поеду. Либо убьют, либо похитят. Я мечтаю, чтобы был порядок, как при Саддаме, но без Саддама. Американцы? Если они хотят нам добра, пусть убираются из моей страны! И побыстрее.
«Не смотри им в глаза»
Если такое мнение у людей, что служат американцам, представьте, какое у остальных. Нельзя сказать, что армию США не любят. Её здесь ненавидят.
11.50. Проезжаем место первого взрыва. Курдский район. Киркук поделён на три части: одна — у курдов, другая — у арабов, третья — у туркоманов (тюркского меньшинства). Все районы вооружают своё ополчение и враждуют с соседями. Каждая нация делится на суннитов и шиитов, те тоже терпеть друг друга не могут. Поджоги, убийства, теракты — ежедневная рутина. Волосы дыбом встают, когда думаешь, какое осиное гнездо разворошили американцы. В любом городе Ирака проходит линия фронта.
Достаю фотоаппарат. Горан хватает меня за плечо.
— Нельзя снимать. С камерой — значит, иностранец. Может, тут снайпер.
Улицы пахнут гарью. Горан поднимает стёкла в автомобиле: никто не должен слышать, что мы говорим по-английски. Боевики не будут разбираться, американцы мы или нет, — просто влепят в машину очередь.
14.00. Мы в арабской части города, у рынка. Грязь. Люди копошатся в облаках пыли, выбирая китайское барахло за один-два доллара. Ирак ничего не производит, всё привозное. Восемь лет войны уничтожили и заводы, и фабрики. При Саддаме было четыре сорта пива. Теперь — ни одного. Раньше в центре Киркука стояли торговые палатки, но их снесли — чтобы не стали мишенью для террористов. Зато на рынке полно покупателей, и их никто не охраняет. О да, чиновники во всём мире одинаковы…
17.15. У каждой мечети — охрана в масках, бронежилетах, с автоматами. Автомобили рядом парковать нельзя. В машине может оказаться либо смертник, либо бомба. Водители в Ираке ездят неспешно — война научила. Летом в Киркуке застрелили гражданку Молдавии, сотрудницу нефтяной компании из РФ: её такси чересчур быстро неслось к блокпосту.
18.00. Американский патруль на улице. Солдаты в жёлтых броневиках, с футуристическими приспособлениями. Полукруглые антенны — ощущение, что ты попал в фильм «Терминатор». Военные вцепились в гашетки пулемётов, нервно вертят головами. Любому неприятно ощущать себя мишенью. Мобильный телефон глохнет — «глушилки» на броневиках забивают сигнал: чтобы террорист не смог привести в действие бомбу.
— Не трогай фотоаппарат, — шепчет Горан. — И не смотри им в глаза.
Я не в первый раз в Ираке и это знаю. Американцы часто стреляют в журналистов. А потом объясняют — камера показалась им гранатомётом.
19.20. Ужин дома у Горана. Дом — в курдском районе, с охраной: за аренду платят 200 долл. в месяц. Стол ломится — жена старается для гостя. Снаружи вдруг вспыхивает перестрелка: бьют из автоматов. Хозяева даже не поворачивают головы. Неудивительно: от заката до рассвета Киркук в полной власти боевиков. Прошло пять минут — стрельба затихла. Мы выходим в гостиную. Трёхлетняя дочь Горана, сидя на полу, играет… магазином от автомата Калашникова — самая популярная игрушка в Ираке.
…Почти 8 лет назад армия США захватила Багдад. В Вашингтоне и сейчас говорят: «Мы принесли Ираку свободу». Но иракцы её не ощущают. Поскольку их жизнь превратилась в настоящий ад…